Почему Бог выбрал эту обезьяну - свящ. Антоний Лакирев
И вот теперь Фырт умер. Утром Парра вышла из шатра, чтобы разжечь костер даннов — это всегда было заботой шамана (или шаманки, смотря, кто им был, мужчина или женщина). А когда она вернулась, старик уже не дышал. Парра перевернула его на спину, молча посидела немного, а потом пошла к вождю. Собравшиеся вскоре охотники завернули Фырта в лосиную шкуру и понесли в дальнюю пещеру, где данны оставляли умерших. Парра молча шла за ними. Мужчины внесли Фырта в пещеру и столпились у входа.
Парра вошла внутрь и присела на корточки, глядя в лицо старому Фырту. «Ты опять молча сидишь передо мной», — сказала она. «Где ты? Как долго мне ждать тебя? Тебя уже нет или ты где-то есть?» — бормотала Парра. Лицо Фырта, такое знакомое, было спокойно и неподвижно. «Когда-то ты сказал, что не сможешь без меня. Я еще жива и нужна племени. Жди», — сказала Парра, сняла то самое, Фыртом подаренное, ожерелье и повесила ему на шею. Выходя из пещеры, она повернулась к сыну-вождю и сказала: «Когда я… когда я пойду за ним, положишь меня рядом»…
В небольших племенных группах волей-неволей существуют довольно тесные контакты между соплеменниками. Вся предыдущая эволюция людей была, помимо прочего, направлена на снижение уровня внутригрупповой агрессии и повышение уровня сотрудничества (и склонности к нему). Так что постоянные взаимодействия и тесные взаимоотношения преимущественно не были враждебными, если не сказать больше. И благодаря постоянному взаимодействию и наличию зеркальных нейронов и теории ума, а также вследствие того, что у нас существует долговременная память и привычка, отлаженные отношения не могли просто забыться немедленно после смерти одного из участников. Он, умерший, все равно еще какое-то время существовал и в памяти конкретных людей, и в памяти социума. Существовал как некто, кто был и кого уже нет.
Конечно, это стало вероятной причиной возникновения культа предков, но может быть, не это самое главное. Важно, что эти привычные, но столь грубо прерванные отношения вполне могли породить представление о том, что существует нечто, отдельное от тела, вмещающееся в тело при жизни и куда-то девающееся после смерти.
Однажды некий безымянный гений абстрактного мышления — в самом деле, гений! — сидя у входа в пещеру после похорон вождя, высказал словами уже давно витавшую в умах соплеменников идею о том, что в живом человеке есть нечто, что отличается от тела, при жизни находится в теле и как-то связано с самой жизнью, с дыханием. И назвал это душою. И все стало просто объяснить. На вопрос о том, почему умер вот этот человек, стали говорить: душа ушла куда-то. А про злобного себялюбивого персонажа стали говорить, что душа у него черная. И про выброс дофамина стали говорить «душа радуется»… Ну не скажешь ведь очаровательной косматой девушке: «Смотрю на тебя, и дофамин выделяется», — а с понятием души все получается убедительно.
Я далек от мысли, что смерть, при всей ее значимости, могла быть единственной причиной появления понятия о душе. Быть может, этот гениальный кроманьонец задавался вопросом о том, почему мамонта есть можно, а соседа — не принято. Или более тонким вопросом о том, чем отличаемся мы, кроманьонцы, от этих ужасных неандертальцев. Или почему неандертальцы дерутся друг с другом каждый день, а мы, кроманьонцы, — не больше двух раз в неделю… На самом деле, формирующаяся личность рано или поздно непременно задается вопросом «кто Я?» — это один из обязательных этапов ее становления, не пройдя которого, личность не слишком далеко уйдет от шимпанзе. Именно этот вопрос и был наиболее вероятной причиной появления понятия о «чем-то таком», личности или душе.
Я не готов поставить знак тождества между понятиями «личность» и «душа», особенно с учетом того, сколь разнообразно и подвижно было последнее в человеческой истории. Очевидно, что у этих понятий есть пересекающаяся область значений, однако определить разницу, на мой взгляд, весьма непросто.
а. Неизбежный спор о словах
Люди издревле называли то, о чем мы говорим в этой главе, разными словами, и это нередко вызывает довольно бурные и неприятные споры. Разброс значений терминов иногда вызывает недоумение, а иногда ожесточает споры до последней крайности. Существует целый ряд способов говорить об устройстве человека как целого; эти способы называют антропологическими моделями, подразумевая скорее религиозную, чем биологическую антропологию. Эти модели обычно строятся на основании антропологического дуализма, представления о двойственности человеческой природы, и обычно противопоставляют плоть, материальную составляющую и нечто нематериальное. Для обозначения последнего используют по меньшей мере три разных слова: душа, дух и личность; к тому вдобавок существует еще библейский термин «душа живая», который обычно довольно неточно переводят на русский как «душа», хотя было бы вернее переводить его словом «жизнь». Кроме того, существуют и религиозно-философские традиции, не так тесно связанные с дуализмом; в них природа человека может и не разделяться надвое… Наконец, во времена, не столь отдаленные, предпринимаются попытки думать о человеческой природе не в религиозной, а в научной парадигме. Нет нужды объяснять, какую путаницу вносит все это многообразие в наши мысли.
Практически любая антропологическая модель включает в состав человеческой природы материальную составляющую, плоть. В самом деле, трудно себе представить, как можно было бы обойтись без столь очевидной, осязаемой вещи, хотя смысл этого слова тоже не всегда одинаков. В более простых случаях кроме плоти постулируется еще существование нематериальной души; чаще всего ее представляют себе как некую субстанцию, в которой сосредоточены сознание и мышление, чувства и воля. Религиозные люди обычно полагают, что душа имеет божественное происхождение, бессмертна и может существовать помимо и вне тела. Душа представляется как нечто конкретное, обладающее личностностью; грубо говоря, если из понятия души вычесть нематериальную субстанцию, останется личность. При всем том люди часто предполагают, что нечто вроде души есть и у животных; в таком случае людей от животных отличает присутствие у нас духа, составляющего «высшую сторону» души. Именно наличие этой высшей стороны, богоподобной части, отличает человеческую душу от животных… В других случаях люди представляют себе душу живую как саму жизнь, движение крови или дыхание. Поэтому душу помещают именно в кровь, а центр жизни в сердце. Душа живая не столько нематериальная сущность, сколько само движение жизни; пока это движение есть, есть и жизнь. Когда это движение останавливается, прекращается и жизнь. Важно обратить внимание на отличие души и души живой: субстанция души может куда-то деться или где-то храниться, а движение, даже если оно остановилось, можно запустить вновь, как часы. Между прочим, в такой перспективе личность и душа живая почти синонимичны.
Обратим внимание на то, что для души в разных пониманиях этого слова плоть, строго говоря, факультативна. Пока душа связана с телом, человек живет, а после смерти тело разлагается, а душа остается в своем нематериальном мире или не остается. Материальное тело считается вещью несамостоятельной и переменчивой; что ж, атомный состав человеческого тела и в самом деле полностью обновляется примерно
